#Яесть: У человека всё-таки должна быть собака

Совсем как в рассказе Юрия Яковлева*, хотя, наверное, идею я там и подсмотрела. Только поводок был описан жёлтый и с блестящим карабином, а у меня коричневый и с карабином такой жёсткости, что детские пальцы не могли с ним справиться.

 Поводок долгое время висел, привязанным к ручке входной двери, а я представляла, что у меня есть собака, с которой хожу гулять. Бытовые вопросы в одиннадцать лет не особо учитываются. Мама, как все правильные мамы, понимала, кому придётся собаку кормить, лечить, убирать шерсть и возить по выставкам. Так тогда было принято. Я ныла, писала на всех поверхностях три слова «Я хочу собаку», обещала мыть полы два раза в день, хотя никогда их не мыла. Мамино сердце таяло медленнее, чем ледники в наше время. На полную разморозку, согласие и выделение из семейного бюджета восьмидесяти восьми полновесных советских рублей ушло пару лет.

До моей первой собаки поводок не дожил. Его порвала какая-то из собак одноклассницы. Ей тоже очень хотелось водить прирученную дворнягу на поводке. Потом мне слезно пришлось умолять папу, чтобы он его заклепал. Свою роль поводок выполнил – приманил настоящего щенка колли с родословной. Прожил у нас он сравнительно недолго – восемь лет. Потом была немка, её тоже не смогла уберечь. И окончательный приговор – собак у меня больше не будет. Слов слишком мало, чтобы описать боль, когда пёсель отправляется по радуге. Это любой собачник подтвердит. А потом приходят сны и безнадёга поутру.

Больше.

Никаких.

Собак.

Никогда.

- Посидишь с Мартой, пока я в отпуск съезжу?

«Посидишь» – значит, переедешь ко мне? Будешь варить мясную кашу и гулять минимум по семь-восемь тысяч шагов в день? Будешь любить, гладить, обнимать, целовать в мокрый нос (вот мама-то не видит!), кидать палку, убирать квартиру от шерсти? До тех пор, пока я не вернусь?

Ок, давай попробуем.

Будем честны, характер у Марты скверный и малопредсказуемый. Она не любит уличных кошек, мелких модных собачек, детей. Всех остальных она тоже не любит. Голуби от неё разлетаются, куры разбегаются, одни козы готовы выйти на праведный бой за свой кусок территории. Им не страшно, у них рога и, похоже, такой же скверный характер.

Прежде чем у нас с Мартой случился контакт, она цапнула меня два раза. Видимо, ей не понравился мой левый локоть.  Или правый. Других причин я не вижу. Сама же подошла, ткнулась носом, прижалась лбом. На той версии собачьего языка, который мне известен, означает «погладь меня и, вообще, давай дружить, ты, вроде, симпатичная». Пока я гладила, произошёл сбой матрицы, и Вселенная перестала быть дружелюбной сначала к ней, потом ко мне. Было больно, страшно, но больше всего обидно. Хозяйка извиняюще пожала плечами со словами: «Да, она такая».

Марта – метис из разряда «хочу быть похожей на охотничью собаку, но непонятно какой породы». В помёте были рыже-белые собратья. Ей и ещё одному щенку цветной заправки картриджа не хватило. Что осталось, тем и покрасили. Прохожие сравнивают Марту то с белым Бимом с чёрным ухом, то с пиратом, у которого на глазу повязка. Марту сравнения не трогают. Она девочка, уверенная в своей неотразимости. Морда слегка вытянутая – может ею улыбаться, а может скалиться. Чтобы отличить одно от другого, нужны навыки калибровки.  Несмотря на долгую историю нашего знакомства, у меня не всегда выходит.

Зимой Масяня (домашнее имя) бессовестно разжирела. Изначально  она была узкой и стройной, как спортивный велосипед,  потом стала кабачком с толстой задницей на длинных тонких ногах. Полтора часа в гостях я пеняла, что собака отъелась так, что её саму мечтают съесть корейцы. Взвесили. Добавила семь кило за три месяца. Вот что собачье «ПэПэ» в виде говяжьей обрези творит с млекопитающими. Я ещё немного постебалась над внешним видом и протянула руку, чтобы погладить морду. Мне показалось, что Марта улыбнулась. Но только показалось. За пальцы меня и тяпнули с весьма говорящим взглядом. Это был третий кусь. Единственный заслуженный. Если бы мне кто-то в течение продолжительного времени говорил о моём весе, я б ещё не то сделала.

Собака после сорока – это не та собака, что в двенадцать, пятнадцать и даже почти двадцать лет. Это осознаваемый выбор и осознаваемая забота. А ещё особый кайф надевать самую старую и дурацкую одежду на прогулку, чтобы ходить поздно вечером и пугать своим видом прохожих. Обувь только надо иметь хорошую. Как раз в «Декатлоне» подходящие сапоги от слякоти до морозов видела.

У человека всё-таки должна быть собака. И это при всём уважении к кошкам и их людям. Дочь моя бредит каким-то новым видом декоративных спаниелей с приплюснутой мордой. Чтобы получить такую моську, охотников скрещивали с мопсами, как мне рассказала хозяйка такого чуда. Чудо обнимало меня лапами за шею, вытирая чумазый фейс о моё лицо. Я смотрю в сторону померанского шпица обязательно чёрного или шоколадного. Даже имя ему придумала. Дочь моих восторгов по поводу одомашненных белок не разделяет, но верит, что собака у нас когда-нибудь будет.

Она обязательно должна быть. А лучше две.

*Юрий Я́ковлевич Я́ковлев (настоящая фамилия — Ховкин; 26 июня 1922, Петроград — 29 декабря 1995, Москва) — советский писатель и сценарист, автор книг для подростков и юношества. Написал «Умку».

Исполняющая обязанности собаковладелицы Татьяна Павлова, она же #ВашКоучПоЖизни