Издалека, но надолго ли? Федеральное правительство взялось за решение экологических проблем Волги

Здесь рыбы нет

– Надежда Юльевна, когда экология Волги впервые привлекла внимание общественности?

– Состояние реки волновало не общественность как таковую, а научное сообщество давно. Озабоченность была связана со строительством каскада волжских ГЭС, совпавшим по времени с индустриализацией страны. Тогда же на берегах реки выросли новые города и крупные предприятия, увеличилось количество стоков – следствие роста населения. Пик внимания к Волге пришелся на 80-е годы прошлого века. На обывательском уровне люди стали замечать изменение состава ихтиофауны.

Если раньше можно было ловить осетровых, судаков, то теперь эти виды рыб либо вообще исчезли, либо стали редкостью.

– Не потому что выловили, а по причине изменения среды обитания?

– Абсолютно верно. Среда формирует состав ихтиофауны. Если говорить об инициативе нашего правительства, то она не нова. В 90-е годы существовала программа «Возрождение Волги». Она финансировалась федеральным центром и регионами. По факту программа началась, кое-что было сделано в плане комплексного мониторинга, но потом она сама по себе заглохла. Дефолт 98 года окончательно похоронил эту программу.

– Какое впечатление на вас произвела инициатива Медведева?

– Это хорошая инициатива. Но, прежде чем говорить о необходимых мерах, нужно иметь достоверные, многомерные сведения о состоянии Волги на протяжении всего ее течения. Таких сведений нет. Конечно, Росгидромет проводит регулярный мониторинг качества воды на постах наблюдения, как на самой Волге, так и на некоторых крупных притоках. Но, во-первых, сеть таких постов не покрывает всю реку, а, во-вторых, собираемая информация не настолько комплексная, чтобы лечь в основу разрабатываемых мер по исправлению ситуации.

– Оборудование устарело?

– Нет, просто для прогнозирования ситуации одной только информации о качестве воды недостаточно. Мы ничего не знаем о донных отложениях, накапливающих в себе многолетние загрязнения, о том, каково состояние биоты: планктона, бентоса, ихтиофауны.

Дубинка о двух концах

– Другими словами, озвученные премьером меры – строительство новых очистных сооружений, подъем со дна затонувщих судов – недостаточны?

– Они недостаточны, но необходимы. Конечно, многие очистные сооружения нуждаются в модернизации. Иначе не сократить сброс загрязняющих веществ. Это касается и Волги и ее притоков. Ужасная ситуация с ливневыми стоками. В большинстве городов они не очищаются. В Казани ситуация такая – часть стоков через ливневую канализацию поступает на биологические очистные сооружения, что для них тоже нехорошо (пиковая нагрузка приводит к ненормативному режиму работы), а остальная через инженерную защиту города без очистки поступает в Казанку и Волгу.

– И далее может поступить в волжский водозабор?

– В определенной степени, да. Дело в том, что каскад водохранилищ подразумевает изменение естественного гидрологического режима. Рыбаки скажут вам, что иногда наблюдается обратная тяга – вода течет не вниз, а вверх. Это связано с работой ГЭС, со спуском-пропуском воды. В этом случае те загрязняющие вещества, которые со сточными водами поступают ниже города, могут попадать в район водозабора.

– Положительные примеры с очистными сооружениями в России имеются?

– В мае в университете проходила конференция, где выступали специалисты из Санкт-Петербурга. Там построили биологические очистные сооружения с глубокой степенью очистки по технологии, широко используемой в Европе. Этот проект реализовывался совместно с финнами. Результаты прекрасные – под стать финансовым вливаниям.

– Суммы, которые планируется направить на спасение Волги, на модернизацию очистных сооружений крупных волжских городов не хватит?

– Я полагаю, озвученная сумма даже не подразумевает строительство городских очистных сооружений.

Каждый город, предприятие – это самостоятельное ведомство, которому придется своими силами вкладываться в эту программу. Сейчас трудно оценить масштаб необходимых финансовых средств.

– Штрафные санкции для предприятий, имеющих проблемы с очистными сооружениями, можно назвать ощутимыми?

– У нас довольно жесткие экологические нормативы. В соответствии с ними рассчитываются нормативы на сброс сточных вод для предприятий, плата за превышение которых является хорошим экономическим стимулом. Но возьмем, к примеру, водоканалы, очищающие сточные воды от населения и промышленных предприятий и потом сбрасывающие их в Волгу. Если из-за штрафных санкций их расходы увеличиваются, они перекладывают издержки в тариф на свои услуги.

– Получается, стимула модернизировать очистные сооружения у предприятий нет?

– Если очень упрощать ситуацию, то да. Я думаю, ответственность промышленности перед обществом, городскими, федеральными властями – это не пустой звук. Другое дело, что хорошие очистные сооружения стоят больших денег. За рубежом уже более двадцати лет перешли на системы, обеспечивающие глубокую очистку воды. Изымается не только основная часть органических веществ, как у нас, но и азот, фосфор. Именно эти биогенные элементы вызывают массовое развитие водорослей или, попросту говоря, «цветение» воды. Это, кстати, одна из ключевых проблем Волги. Река цвела и в 30-е годы, но тогда это было эпизодически и связано с сочетанием ряда факторов, сейчас же это норма. Еще один момент, связанный с нарушением водного законодательства, это соблюдение водоохраной зоны.

Промышленные и жилые объекты часто располагаются в водоохранной зоне, в чем можно убедиться, когда плывешь по Волге на теплоходе.

Дачный резон

– Я не так давно общался с дачниками. Они жалуются на то, что их задним число заставляют сносить свои постройки в водоохранной зоне…

– Мы не единственная страна, которая с этим столкнулась. В Германии, США и других странах проблема еще острее, там частная собственность действительно неприкосновенна. Что они делают? Государство предлагает компенсацию, причем хорошую. Если нашим дачникам предложить адекватную цену они, мне кажется, согласятся. Я спрашивала за границей: «А если люди не соглашаются?» Мне ответили, что в таком случае власти просто ждут физического конца несогласных, чтобы после договариваться с наследниками. Ждут, даже если для этого требуются годы и десятилетия.

– Кстати, как в Европе решают проблему загрязнения крупных рек?

– В 2000 году я была на конференции в Нидерландах. Нам там показывали Рейн. В советское время Рейн и Великие озера в Северной Америке – это был такой идеологический жупел. До чего довели природу капиталисты! Но под давлением экологической общественности в странах, на территории которых протекает Рейн, была разработана межгосударственная программа.

Они добились такого успеха, что компании, занимающиеся водоподготовкой, а это все частники, берут воду из Рейна и после очистки подают ее населению.

Вопроса пить или не пить воду из крана не стоит. Водой из крана даже разводят детское питание. В кипячении нет никакой необходимости. Кроме того нас вывозили в природные резервации в водоохранной зоне Рейна и показывали растения и животных, утраченные ранее. Они гордятся появлению каждого утраченного вида.

– Наверняка и сознательность населения сыграла свою роль?

– Это разумеется. Экологические проблемы нельзя решать без поддержки населения. Должно быть неприятие большинством населения нарушений экологических норм и правил. Мои европейские коллеги говорят: «Лет двадцать назад у нас тоже можно было найти и свалки, и выброшенный где попало бытовой мусор. Сейчас это невозможно, потому что экологическое воспитание ведется с детского сада. Я не могу не рассортировать мусор, потому что ребенок подойдет и скажет: «Папа, ты что делаешь?! Это нужно в другой пакет положить».

Запад нам не поможет

– На совещании в Волгограде говорилось о привлечении инвесторов в проект очистки Волги? На ваш взгляд, каких инвесторов и чем здесь можно заинтересовать?

– Волга – это очень сложный объект, даже по сравнению с Рейном, Дунаем. (Кстати, на Дунае также достигнут большой прогресс.) На этих реках не строили ГЭС. В Европе есть малые реки с такой проблемой и там даже пошли на демонтаж ГЭС и каналов, с помощью которых выпрямляли русла рек, что опять-таки ухудшало экологическую ситуацию, потому что в природе ничего не бывает просто так. Заводи, изгибы делают процессы самоочищения волы более интенсивными. Ликвидировать каскад ГЭС на Волге невозможно по экономическим, социальным и экологическим причинам. Река разлилась, руслом стало то, что было заливными лугами. Если река вернется в старое русло, то ее берега будут покрыты высохшим илом донных отложений.

– То есть инвесторов к решению проблем Волги привлечь нереально?

– Почему? В сферу технологий глубокой очистки воды вполне можно. Другое дело, что частные компании должны почувствовать государственную поддержку. Это может быть освобождение от налогов, софинансирование, дотации. Перспективно подключение частных компаний к борьбе с «цветением» воды. Хотя это требует научной основы. Просто купить какие-то западные технологии и применить их на новом месте не получится. В каждой экосистеме есть свои особенности, которые необходимо учитывать. Инвестиции можно привлечь в организацию рекреационных зон, ведь сейчас в Казани почти не осталось мест городского пляжного отдыха. Пусть частник организует торговые точки и прочее, но при этом несет обязательство высаживать деревья, убирать мусор, бороться с разведением костров. Инвестиции возможны в развитии локального туризма, в том числе экологического, ведь у нас на Волге столько красивых мест.

Алексей Егоров