«Основная масса выпускников рекрутируется сферой услуг»

Данный документ стал поводом для обстоятельного разговора корреспондента «Вверх» с заведующей Лабораторией социологических исследований КФУ Фаридой Ишкинеевой о профориентационных настроениях студентов и соответствии получаемых ими знаний ситуации на рынке труда.

Материально озабочены

– Фарида Фалесовна, ваша лаборатория среди прочего изучает социальное самочувствие студентов. Много ли они думают о работе?

– Уверенность в завтрашнем дне, профессиональная самореализация, финансовый достаток – эти темы все чаще волнуют студентов. Многие из них сами оплачивают свою учебу и, естественно, уровень обеспеченности становится для них ключевой ценностью.

Число работающих студентов растет, причем довольно распространенный сюжет, когда «дневники» пытаются совмещать учебу и полный рабочий день.

Магистранты у нас в большинстве работают, что снижает качество магистерского образования.

– Студенты работают по профессии?

– Есть и такие, но, большинство подрабатывают как фрилансеры и в сфере услуг – официантами, например.

– Как чувствуют себя в социальном плане студенты гуманитарных специальностей?

– В обществе распространяется идея о незначимости гуманитарного образования. О том же изменения, происходящие в высшей школе. Такие гуманитарные предметы как социология, религиоведение, политология и даже история становятся предметами по выбору. Естественно, когда они конкурируют с предметами по специальности, студенты выбирают второе.

Ограничение социально-гуманитарной составляющей вузовского образования чревато комплексом последствий, связанных с мировоззренческим выбором и гражданской идентичностью молодежи.

В современных непростых условиях, значимость каналов, позволяющих формировать личностные качества молодых людей, нельзя низводить до выбора и ставить под сомнение.

– Студенты довольны уровнем преподавания специальных предметов?

– Более 40% студентов считают, что получаемых в университете знаний им не хватит, придется переучиваться. Без умения рассуждать, критически мыслить, работать с большим объемом информации – это то, чему учат на занятиях по социально-гуманитарным предметам, - студенты не смогут быстро интегрироваться в профессиональную деятельность. Классический университет давал такую базу.

Обучение конкретной специальности без широкого кругозора, эрудиции, способности к рефлексии ограничивают потенциал и возможности самореализации студентов.

– Двухуровневая система «бакалавр – магистр» себя оправдала?

– Мне кажется, нет. Бакалавры – это еще не полноценные специалисты, на рынке труда они не пользуются особым спросом. Работодатели заинтересованы в выпускниках с магистерским дипломом. Однако сама идея магистерского образования в подготовке специалистов, желающих заниматься наукой. Это штучный товар.

Раньше было иначе: общее среднее образование, хорошая система базовой профессиональной подготовки – профтехучилища, вершиной этой пирамиды были вузы. Обучение в них давало определенный статус.

Что произошло? ПТУ ликвидировали, высшая школа становится промежуточным звеном – и не ПТУ и не классический вуз. Есть колледжи, но их гораздо меньше, чем было ПТУ.

Вузы сегодня поставлены в сложные условия. Если хочешь выжить, ты должен привлечь максимальное количество контрактных студентов. Недостаток контрактников приводит к сокращениям. Если штат и финансирование зависят от численности студентов, вуз становится перед выбором: продолжить обучение неуспевающего студента или отчислить. Если отчисляем, рубим сук, на котором сидим. Если оставляем, снижаем качество образования.

«Говорящая голова»

– Когда я оканчивал пятый курс, в университете начали экспериментировать с системой дистанционного обучения Moodle…

– Эксперимент постепенно внедряется в практику. На дистант начинают переводить социально-гуманитарные предметы. Будет «говорящая голова» на мониторе или на экране смартфона. С одной стороны, удобно, с другой – невозможно вне дискуссии и практических занятий приобрести нужный объем знаний, навыков, умений, профессионального опыта.

Еще мне кажется, что дистанционные курсы, даже самые качественные, вряд ли смогут конкурировать с огромным потоком разнонаправленной информации из соцсетей.

Без возможности обратной связи, живого общения будет очень сложно достучаться до студента, сформировать у него устойчивые знания и тем более влиять на формирование мировоззрения.

Кроме того, развитие дистанта может привести к тому, что значительная часть специалистов социально-гуманитарного профиля останутся не у дел. Они начитают видеолекции, которые по мере загрузки в систему автоматически становятся собственностью университета, и просто перестанут быть нужны.

– Вы работали со студентами, поступавшими в университет без сдачи ЕГЭ. Есть различия между ними и нынешними студентами?

– Общепринятое представление, что ЕГЭ не дает мыслить критически. На самом деле и тогда и сейчас дети в университет (и не только в университет) поступали самые разные. Всегда есть желающие думать и те, кто, независимо от ЕГЭ или не ЕГЭ, думать не хотят.

Проблема в том, что благодаря ЕГЭ высшее образование стало массовым. Достаточно набрать порог и поступить на платное отделение. На выходе и у того, который учился, и у другого, который просто отсидел в вузе, один и тот же диплом. Нематериальная цена диплома обесценилась, он не дает тот статус, на который рассчитывал абитуриент.

– По поводу перечня востребованных профессий и специальностей Кабмина РТ. В нем, например, есть специальность «библиотековедение». Создается впечатление, что эта и многие другие позиции в перечне появились из-за большой текучки кадров в соответствующих сферах…

– Это называется статусной неконсистентностью.

У библиотекарей, воспитателей в детских садах, музейных работников есть высшее образование, но зарплату им все равно платят низкую.

Кроме подвижников и пенсионеров, туда никто не идет. Кроме того, в связи с активным развитием цифровых технологий уменьшается количество и востребованность классических традиционных библиотек. Однако определенное количество специалистов такого рода обществу все же нужно. В перечень попали профессии и специальности, востребованные не столько обществом, сколько государством.

Рекрут нашего времени

– Как ситуация на рынке труда влияет на уровень толерантности студентов?

– Ситуация неоднозначная. На одном полюсе огромное количество дешевой рабочей силы, на другом – тот факт, что далеко не каждый казанец готов стать рекрутом тех специальностей, которые предлагает государство. Здесь мигранты выполняют определенную компенсаторную функцию. Они занимают свободные ниши.

– Иностранцы, которые приезжают учиться в КФУ, в массе своей обратно возвращаются?

– Большое количество иностранных студентов приезжают из нестабильных регионов. Они пытаются найти более адекватные способы реализации себя, в том числе в нашей стране. Даже некоторые студенты из экономически развитых стран, например, из Южной Кореи говорят, что хотели бы остаться у нас.

Есть значительная доля наших студентов, которые изначально нацелены на работу в Европе или в США. И не только программисты, но и те, кто по ворк энд трэвел съездил заграницу. Они говорят, что там даже работа в сфере клининговых услуг, то есть, попросту говоря, уборщиком позволяет удовлетворить довольно высокий уровень потребностей.

Университетское образование открывает там дополнительные возможности. Понятно, что стремление к переезду связано с юношеским максимализмом, но в определенной степени отражает и существующие проблемы, связанные с возможностями самореализации молодых людей в нашей стране.

В нашем регионе мигрантам даже с университетским дипломом сложно конкурировать с местными.

Хотя их уже готовы принимать в силовые структуры. Это системная проблема, когда не хватает людей в бюджетные структуры, вот в те же, которые мы с вами называли. Не хватает библиотекарей, воспитателей, водителей, медсестер, полицейских… И эти специальности закрываются за счет того предложения, которое есть.

– В вуз приходят выпускники школ, а школы, как известно, теперь делятся на две очень неравные части – обычные и элитные. Или вы со мной не согласны?

– Почему же, согласна. Это показатель неравенства общества. В Советском Союзе при всех нюансах средняя школа давала примерно одинаковое по стране образование достаточно высокого уровня. К сожалению, в последнее время деление школ на элитные и обычные это равенство разрушило.

Как раз в эти дни идет конкурс в лицей имени Лобачевского при КФУ – 2060 человек на 50 мест в 7-8 классах. Ажиотаж, конкурс огромный. Но проблема не только в ограниченности возможностей лицея принять всех желающих, но и в том, что обычная средняя школа перестала давать нормальное образование. Отсюда желание родителей любым путем устроить свое чадо в элитную школу. Ему там легче будет подготовиться и сдать экзамены.

– Такие специальности, как аддитивные технологии и инноватика, реально востребованы экономикой или это больше выдача желаемого за действительное?

– Конкретно об этих специальностях не скажу, но проблема имеется. Получить образование одно, найти себе под него место – совсем другое. Можно выпускать огромное количество специалистов, университет в этом заинтересован, но если в обществе нет такой потребности, они не смогут себя реализовать.

Не более трети новоиспеченных юристов и экономистов работают по специальности.

С техническими специальностями ситуация лучше, но тоже не радужная. Примерно половина выпускников этого направления тоже работают не по специальности. Основная доля выпускников рекрутируется сферой услуг.

Рассчитывать на то, что однажды полученных знаний, хватит для того чтобы работать и быть востребованным всю жизнь - миф. Образование таких знаний и умений в достаточном объеме не дает, да и не может дать. Востребованность выпускников во многом зависит от их личностных качеств. Нужно обладать эмоциональной мобильностью, знать языки, уметь быстро находить, переоценивать и использовать нужную информацию и главное иметь способность и готовность непрерывно учиться.

Алексей Егоров