«Вверхшифтеры выходного дня»: Ничего страшного, просто горы

Руководителя зовут Дмитрий Мансуров. Он – мастер спорта, чемпион России по спортивному туризму и знаток Восточного Тянь-Шаня, в один из малохоженых районов которого во второй половине июля и был организован поход. О его перипетиях порталу «Вверх» рассказали сам Мансуров и другой участник похода Сергей Дерзаев.

Всё идёт не по плану

Основной идеей похода являлось подойти редко посещаемыми сложными перевалами к пограничному с Китаем хребту Кокшаал-Тау и совершить первопрохождение нового маршрута на пик Кирова (6073 м). По плану группа из 6 человек должна была прилететь в Бишкек, затем переехать в Каракол (бывший Пржевальск), а оттуда сделать автозаброску к турбазе «Атджайло» у основания ледника Канджайляу. Но случился форс-мажор. Вот как описывает ситуацию Мансуров:

– В «Атджайло», откуда мы должны были начать маршрут, произошло убийство - охранник по пьяни завалил собутыльников и сбежал с ружьём. Весь район закрыли для проведения следственных мероприятий, милиция не пускала машины на дальних подъездах к району. Единственным вариантом было лететь вертолётом до турбазы «Ива» - это 18 километров выше по реке Иныльчек.

Правда, из-за «вертушки» группе пришлось срезать перевал, который при автомобильном варианте заброски она никак бы не пропустила. Это сразу поставило группу перед необходимостью «жёсткой» акклиматизации. Пришлось в самом начале похода лезть на перевал высотой за 5000 метров максимальной для этого маршрута категории сложности «3Б».

Высотная память

Есть мнение, что память о достигнутой однажды высоте остаётся в организме человека на всю жизнь, делая последующие восхождения более лёгкими. С этой точки зрения состав группы из Татарстана не был идеальным. Сергей Дерзаев объясняет:

- У нас было два участника, которые до Тянь-Шаня высоко в горы не поднимались. Валерка Костюнин ходил в горные пятёрки-шестёрки, но по среднегорью – это Хибины, Корякия и Кавказ ниже зоны ледников. У Гоши Берцеца вообще высотного опыта не было. Он – сноубордист, катался где-то на горнолыжках и всё.

- Зачем же его тогда взяли?

- Для безопасности. Оптимальный вариант, когда на маршруте две связки, по три человека в каждой. Если один участник связки провалится в трещину, двум другим будет легче его удержать. В это время подойдёт лидер второй связки и поможет вытащить сорвавшегося. У каждой связки своя автономная страховка, поэтому, если тот, кто помогает, тоже провалится, он не перегрузит верёвку. В случае с использованием только одной связки это весьма вероятно. К тому же в этом районе всегда много снег, и мы пока шли, тропили. Как только первая связка уставала, она останавливалась и пропускала вперёд вторую связку.

Однако мы отвлеклись. Разговор был о горной болезни. Со слов моего собеседника, Мансуров рекомендовал «новичкам» принимать перед походом «Диакарб» и «ещё какие-то таблетки, облегчающие акклиматизацию», и это реально сработало. Высота их, конечно, давила, но не больше, чем остальных. Дерзаев так вообще признался, что из всех его походов по высокогорью этот был самым сложным в плане остроты симптомов «горняжки».

«Полёт» на снежной доске

«Мы шли в очень плотном графике, - продолжает свой рассказ Дерзаев, - палатку иногда ставили в темноте, а уже в четыре-полпятого утра дежурный вставал, чтобы готовить завтрак. Группа вставала в полшестого. Ну, вроде как 7-8 часов спали, но этого было недостаточно для полноценного восстановления. И так каждый день вплоть до Пика Кирова».

Самая сложная ночевка была перед подъёмом на Пик Кирова, потому что зарядила метель. Спать группа легла под защитой серака (отдельно стоящего ледяного блока ледопада), но с него постоянно валил снег на половину палатки. Мансуров то и дело вставал, чтобы скинуть его. Палатку, кстати, поставили в половине двенадцатого ночи. В итоге решили, что чёрт с ним, с ужином. Начни дежурный его готовить, он управился бы к часам двум-трём. Это можно заново дежурить.

Подняться на Пик Кирова группа так и не смогла – помешала лавина. Опрошенные нами участники похода сходятся во мнении, что предугадать её сход было невозможно.

«Предпосылки к повышенной лавинной опасности были неочевидны, для полной уверенности необходимо было копать глубокие (порядка метра глубиной) шурфы и исследовать структуру снежно-фирнового покрова. В реальных условиях редко кто этим занимается», - говорит Мансуров.

«За день до лавины я первым пролезал небольшой уступ и никак не мог опереться на ледоруб. В итоге я просто выкопал себе площадку на вершине уступа, упёрся в неё руками и так выкарабкался. Мне в тот момент сложно было предположить, что под таким толстым рыхлым слоем снега коварно притаилась «снежная доска», - вторит руководителю похода Дерзаев.

Момент отрыва снежной доски Дерзаев вспоминает так:

– Перед этим первая связка отработала своё время и встала на привал. Мы остановились, я шёл во второй связке последним, и в момент, когда первый участник нашей связки поравнялся со вторым в той связке, я услышал характерный звук: «Бух». И всё – склон разорвался. Доска – это отрыв пласта снега. Он сразу же начал рассыпаться на кучу мелких осколков, как пазл, и фигачить вниз. 300 метров вместе с лавиной мы сбросили секунд за двадцать, не больше.

«Ну и что перелом ребра…»

– Я правильно понимаю: лавина сошла, потому что вы перегрузили склон?

– Именно так. Снежная доска поехала в месте, где вторая связка догнала первую. На нашу беду склон был неровный, с трещинами и сераками. Из-за этого нас перекидывало как по ступенькам лестницы. «Ступеньки» такие нехилые – по 3-4 метра. В связках мы все перемешались, но и за счёет большой массы смогли остановиться, а лавина полетела дальше вниз. Нам повезло в том плане, что на нашем пути не оказалось широких трещин. У одного из ребят рюкзак летел отдельно, так мы его нашли метров на пятьдесят ниже в огромной трещине. Мы бы тоже в эту трещину могли уйти.

В результате «полёта» на снежной доске Мансуров и Дерзаев получили сильные ушибы ребёр. У одного из участников похода диагностировали компрессионный перелом позвоночника. Но это все стало известно после возвращения в цивилизацию. В тот момент догадки были такие: переломы ребёр, ушиб позвоночника – раз человек может нести рюкзак, значит ничего серьёзного.

Продолжающийся снегопад увеличивал риск схода новой лавины, полученные травмы сильно затрудняли движение, и группа приняла решение спускаться вниз через зону трещин. То ещё испытание! Правда, была возможность вызвать по спутниковому телефону вертолёт, но как не без пафоса сказал Дерзаев: «Ну и что перелом ребра… Что, с переломом ребра идти нельзя?! Идти можно, как бы вариантов не было».

И всё! Группа через 6 дней в положенный срок вышла к турбазе «Атджайло», где к тому времени закончились следственные мероприятия, оттуда переехала в Каракол, как следует там отъелась и вернулась через Бишкек домой. Мансуров через месяц сходил в горную тройку по Фанам. Дерзаев говорит, что на следующее лето он, по финансовым соображениям, возьмёт тайм-аут, но через год обязательно куда-нибудь рванёт вместе с Мансуровым. Лавины, ушибленные рёбра и даже факты гибели людей в горах – не повод отказываться от встречи с ними.

Алексей Егоров